Изучая ювелирные новинки на последней выставке «Junwex», автор этих строк пыталась ответить на вопрос: существует ли в природе петербургская ювелирная школа? Оказалось, что однозначного ответа на этот вопрос нет. Более того: многие интервьюируемые утверждали, что понятие «петербургская ювелирная школа» утрачивает смысл, потому что ювелирное искусство сегодня становится интернациональным.

АРИСТОКРАТИЯ ПРОТИВ КУПЕЧЕСТВА

Большинство опрошенных, как близких, так и далеких от ювелирки (позволим себе использование этого профессионального жаргонизма), уверены, что украшения, выполненные в традициях петербургской ювелирной школы, должны отвечать следующим критериям – элегантность, сдержанность, высокое качество, авторский дизайн. Изделия не всех, но многих фирм, выставленных в Ленэкспо, отвечали этим требованиям, но не все они были родом из Петербурга.

Откуда возник этот штамп – понятно. Корни всего хорошего, что есть в отечественной «ювелирке», принято искать у Фаберже. Если быть точнее, развитию отечественной ювелирной промышленности мы обязаны Романовым. Сначала Петр I, а затем Екатерина II способствовалипритоку в новую столицу представителей различных ремесел, среди которых были и ювелиры из Германии, Швеции и прочих стран. Однако только к середине XIX века из маленьких мастерских выросли серьёзные производства, имена которых известны нам и сегодня. Собственно говоря, фирма Фаберже также состояла из множества мастерских, каждая из которых специализировалась на изделиях определённого вида. Филиалы были открыты в Москве, Лондоне, Одессе, Киеве, но тон задавала петербургская фирма. Именно здесь создавались украшения изысканные, элегантные, более соответствующие вкусу петербургской аристократии, которые впоследствии дали основание говорить об изысканном стиле Фаберже, хотя по большому счёту Фаберже не придерживался одного стиля. Совсем иначе выглядели московские изделия знаменитой фирмы – более яркие, тяжёлые, «купеческие». Именно это противопоставление лежит в основе вечного спора между московской и петербургской ювелирными школами. Справедливости ради надо сказать, что помимо Фаберже в Петербурге того времени работали немало ювелирных мастерских, имена которых вошли в историю, например, Болина и Кузнецова.

СКРОМНО И СО ВКУСОМ

Сегодня многие считают, что в советские годы знаменитая петербургская ювелирная школа умерла, но эти слухи сильно преувеличены. Всё дело в том, что новые социальные и экономические условия повлекли за собой смену приоритетов во всем, в том числе и в ювелирном деле. Они затронули ювелирную отрасль во всей стране, не только в Ленинграде, и в 50–60-е годы говорить о петербургском или ином стиле применительно к массовой ювелирной продукции было просто неуместно: многочисленные ремесленные мастерские выпускали дешёвую, часто аляповатую продукцию из бижутерных металлов и стекла.

Флагманом ленинградской ювелирной промышленности со временем стали «Русские самоцветы». В 1966 году при «Русских самоцветах» был открыт единственный в стране ВНИИювелирпром, задачей которого, в частности, было продвижение лучших образцов ювелирных украшений на производство. Однако на общую ситуацию это сильно не повлияло. Интересные, оригинальные украшения в те годы создавались, но прилавки ювелирных магазинов они миновали, попадая на международные конкурсы и выставки через структуру «Алмазювелирэкспорт». Многие из них продавались за границей, другие возвращались и годами пылились на складе института.

Александр Горыня, ныне генеральный директор петербургской фирмы «Грингор», пришел на «Русские самоцветы» в 1982 году. В то время предприятие, «сидящее на картотеке», задолжало государству огромную сумму, и задачи, которые заводу приходилось решать в первую очередь, были отнюдь не творческими. «Самоцветовские» изделия той поры лишь в одном соответствовали стандартам петербургской ювелирной школы: они всегда выглядели изысканнее и сдержаннее, чем московские – крупные, яркие и богатые. Про ленинградскую «ювелирку» того времени говорили: скромно и со вкусом, не подозревая, что причины этой скромности чисто экономические. Московским предприятиям по разнарядке доставались лучшие камни первой группы, а Ленинграду – полудрагоценные и самоцветы.

ТОРГОВЛЯ НЕ ПОМОГАЕТ

Александр Горыня уверен, что в массовых ювелирных изделиях, сделанных сегодня в Петербурге, редко найдешь черты классического петербургского стиля. Виной всему – экономика. Российская ювелирная промышленность, не смотря на бурный рост производства, который наблюдается последние годы, живет в сложных условиях. С одной стороны, для большинства покупателей главное – цена: чем меньше, тем лучше. С другой – магазины, которые охотнее покупают дешёвый турецкий ширпотреб, а российский товар ставят на реализацию.

– Чётко работают с поставщиками, – утверждает Александр Горыня, – только старые торговые сети – Ювелирторг, Центрювелир, некоторые другие. Остальные плохо продают российский товар и расплачиваются с большими задержками. В таких условиях предприятия всяческими способами стараются минимизировать затраты на производство, а петербургский стиль в низком сегменте рынка действительно становится мифом.

Изделия, отвечающие этим критериям, скорее можно найти в высоком сегменте рынка. Делают таковые не только крупные предприятия, но и маленькие мастерские и частные ювелиры. Например, победителями многих ювелирных конкурсов становились неповторимые работы Виктора Дубинкина, Сергея Станкевича, Вадима и Елены Соловьевых, Владимира Алюшина, которые без всяких скидок можно назвать изделиями петербургской школы.

ИЗ РУК В РУКИ

Одно обстоятельство невозможно отрицать, говоря о «Русских самоцветах». Многие сотрудники старейшего советского завода до революции работали в мастерских Фаберже. Благодаря им, считает Александр Горыня, были сохранены многие секреты ювелирного ремесла. Например, в начале 80-х здесь ещё трудился 90-летний ювелир Коновалов, бывший подмастерьем в мастерской Фаберже. Несколько лет спустя, известная телеведущая Валентина Дроздовская поинтересовалась: сколько учеников было у старейшего работника предприятия? И выяснилось, что ученики самого Коновалова и ученики его учеников работают буквально в каждом цехе.

Именно такие специалисты – прошедшие заводское ПТУ, получившие профессиональные навыки из рук старых мастеров, думающие и умеющие работать на высшем уровне, – могут делать вещи, соответствующим петербургским канонам. Кстати, любой ювелир в Петербурге скажет вам, что помимо всего прочего, ювелирное украшение должно быть идеально выполненным не только с лицевой стороны, но и с изнанки. Это тоже типично для петербургских изделий.

Однако найти специалистов такого уровня сегодня не так просто. Престиж профессии ювелира, несмотря на её востребованность, упал. У нас не принято, как на Западе, передавать профессию от отца к сыну. Нередки ситуации, когда классный ювелир делает всё, чтобы сын не пошёл по его стопам. Ситуация, считает Александр Горыня, стала меняться лишь в последние годы, когда в городе появились новые учебные заведения – как чисто технические, так и с художественным уклоном. Как, например, школа «Образ и форма», которой руководит Галина Ковалева.

ЧТО В ИМЕНИ ТЕБЕ МОЕМ…

Главный художник петербургского ювелирного завода «Каст» Вера Чернова разрабатывает дизайн для украшений с бриллиантами, которые, безусловно, соответствуют петербургским стандартам качества и стиля. В реальной жизни Вера Васильевна предпочитает поделочные камни. На выставке, где глаза устают от сверкания бриллиантов, она – в украшениях из яшмы. Но надо видеть, какая это яшма – непростая, с изюминкой, и абсолютно точно попадающая в общую композицию костюма.

Это тоже – типично петербургская, а точнее ленинградская деталь. Кто из ленинградцев не помнит знаменитую «Лавку художника» в начале Невского... Здесь можно было найти украшения, которые не делали «Русские самоцветы». Поделочные камни, горный хрусталь, сердолик, мельхиор (поскольку с серебром частные мастера в те годы работать не могли), изящество и простота, ручная работа. Именно такие украшения, мода на которые началась ещё в Петербурге XIX века, носили в Ленинграде дамы и барышни, особенно из среды творческой интеллигенции.

Катализатором новых процессов в «ювелирке» стали выпускники вновь открытого после войны знаменитого Художественно-промышленного училища им. В. Мухиной, которые в 60-е годы и позже пришли на многие ювелирные предприятия. Имена Юты Паас-Александровой, Веры Поволоцкой, Рэма Харитонова, Павла Потехина, Светланы Березовской, Виктора Анипко, Геннадия Быкова и других связываются сегодня с новой ленинградской ювелирной школой – авторской школой. Авангардизм, которые они привнесли в ювелирку, внес свои коррективы в определение петербургской ювелирной школы.

Нашумевшие в 80-х выставки «Ювелирная пластика» стали знаковыми для многих художников-ювелиров, в том числе и для Веры Черновой – молодого художника «Русских ювелиров», ставшего к тому времени членом Союза художников. «Они показывали, что в ювелирке можно мыслить совсем иными, нестандартными категориями, – говорит Вера Васильевна, – и это был мощный импульс к творчеству для многих ленинградских художников».

В ПЕРСПЕКТИВЕ

Вера Чернова согласна с Александром Горыней: говорить о том, что петербургская ювелирная школа уже сложилась, рано. Есть художественная школа в виде нескольких учебных заведений, которая подпитывает новыми умами ювелирное производство. Ювелирное производство осознало необходимость работы с художниками. У художников есть и площадки для проявления своих талантов. Одна из них уникальная – единственная в стране выставка авторского ювелирного искусства «Петербургский ювелир». Есть потрясающая – петербургская – публика, которая приходит на выставки специально для того, чтобы увидеть и оценить изыски ювелирного искусства. Ювелирному мастерству есть где научиться. Наконец, живы традиции, а это и есть самое главное.